Линкор противника «Нергаль» расстрелял имперский фрегат «Европа». Старшим помощником капитана на этом фрегате служил Манфред фон Равенсбург, младший из одиннадцати сыновей лорда-адмирала.

Дисплеи участвовавших в сражении кораблей кишели условными обозначениями целей. Комендоры с трудом держались на ногах от усталости, жары, грохота и ядовитых испарений перегревшихся орудий. На полетных палубах техники трудились, как зомби, заправляя, вооружая и поспешно ремонтируя возвращающиеся на родной корабль за топливом и боеприпасами машины. В пространстве между огромными кораблями кружились, как бесчисленные стаи птиц или огромных насекомых, штурмовики, бомбардировщики и истребители. Одни старались пробиться к цели, другие пытались не дать им это сделать или нападали на истребители, мешающие их бомбардировщикам. Бои между маленькими космическими аппаратиками кипели на десятках тысяч километров космического пространства. Комендоры уже не могли отличить своих от чужих и часто открывали огонь по любой попадавшей в прицел мишени. Пилотам, только что чудом уцелевшим в схватке с противником, приходилось отчаянно увертываться от огня своих же батарей.

Последним рывком клин имперского флота прорвался сквозь строй противника. Флагманский линкор «Божественное право» таранным ударом разнес на куски оказавшийся на пути потерявший ход фрегат противника.

Два флота на некоторое время разошлись, чтобы подсчитать потери. Если бы лорд-адмирал решил сейчас же отступить в варп, он сделал бы это, недосчитавшись трех крейсеров и пяти эскортных кораблей. Некоторые тяжело поврежденные суда вполне могли развалиться в варпе от перегрузок, а нескольким кораблям, включая «Владетеля Дара» и легкий крейсер «Герольд», предстояло много месяцев или даже лет ремонтироваться в орбитальном доке.

И все же план Равенсбурга сработал. По мере того, как противоборствующие флоты расходились, становились очевидными потери противника.

После таранного удара «Превосходного» вражеский крейсер «Презренный» превратился в груду пылающих обломков. Крейсера «Негодяй» и «Стальной клык» были изрешечены огнем сразу нескольких имперских кораблей. Однотипный со «Стальным клыком» крейсер «Крот» уничтожил бомбардировщики «Махариуса» и «Властного». Бомбардировщики «Божественного права» неустанно атаковали крейсер «Труподел». Они засыпали ракетами его ангары и полетные палубы, сделав его почти неспособным продолжать бой. От другого крейсера Сил Хаоса, которому так и не успели присвоить условное наименование, остались только шар перегретых газов и груда металла. Его уничтожил совместный огонь трех имперских крейсеров. За кормой «Нергаля», флагмана адмирала Хаоса Иерофанта Ваала Локкиса Ванамы, тянулся шлейф горящей плазмы. Многочисленные попадания торпед и энергетических лучей вывели из строя один из его реакторов.

С борта «Божественного права» Равенсбург с типичным для него безжалостным хладнокровием следил за подбитым линкором противника. Он еще не знал, что именно этот корабль уничтожил фрегат, на котором служил один из его сыновей, но и без того был полон решимости ни за что не упустить сегодня этот линкор. Как только этот корабль появился в Гефсимании, Равенсбург поклялся уничтожить его вместе с одним из самых знаменитых адмиралов Абандона.

— Наш флот? — спросил лорд-адмирал, не отрываясь от изображений вражеских кораблей на дисплее.

— К бою готов! — доложил один из его адъютантов, который думал об имперских судах, получивших повреждения разной степени тяжести, и с трудом удержался, чтобы добавить «едва…».

— Хорошо! — ответил Равенсбург и повернулся к штабистам: — Прикажите нашим кораблям развернуться и атаковать противника. Даже адское пламя не помешает нам доделать начатую работу!

По команде Равенсбурга имперские суда не торопясь развернулись носами к врагу. В ходе маневра их бортовые батареи открыли огонь по далекому противнику, не замедлившему на него ответить. В пространстве между противоборствующими флотами замелькали отдельные энергетические лучи. Противники начали следующий раунд схватки.

Понесшие потери имперские корабли двигались не так стройно, как раньше, но расколотому надвое флоту Абаддона пришлось еще хуже.

Имперские корабли дали торпедный залп, надеясь, что торпеды найдут себе цели среди вражеских кораблей. Впрочем, на многих кораблях Равенсбурга были повреждены торпедные аппараты или уже израсходован боезапас. Капитан крейсера «Пламенный» по системе внутренней связи ругал на чем свет стоит экипаж торпедного отсека, обещая расстрелять, повесить и кастрировать его одновременно, если аппараты сию же секунду не будут готовы к залпу. Он и не подозревал, что торпедный отсек его корабля уже превратился в филиал морга. Шальная ракета пробила не слишком прочную броню и мгновенно испепелила половину членов экипажа. Другой половине повезло меньше. Истошно вопивших от ужаса людей выбросило в открытый космос.

Леотен Семпер понял, что жить ему осталось считанные минуты, и старался вести себя с непринужденной небрежностью уроженца Кипра Мунди, подарившей имперскому Военно-космическому флоту его самых блестящих офицеров.

— Как у нас дела, господин Уланти?

— На двух орудийных палубах правого борта сильный пожар. В районе вспомогательного кормового погреба боеприпасов тоже небольшой пожар. На верхних полетных палубах левого борта пожар гораздо серьезнее, но это не очень страшно, потому что мы потеряли больше половины бомбардировщиков и истребителей. Стартовать с этих палуб все равно некому. Системы внешней связи почти полностью вышли из строя, но это не важно, потому что в бою из-за мощных помех и перегруженного эфира все равно ничего не разобрать. Наши генераторы пустотных щитов работают на пределе. Мы потеряли почти двадцать процентов личного состава, и потери все время растут, потому что раненые мрут как мухи. А в остальном — все в полном порядке. Магос Кастаборос как раз сейчас в машинном отделении. Он читает заклинания над третьим реактором!

Семпер невольно улыбнулся. Послушав Уланти, можно было подумать, что им предстоят учебные стрельбы, а не схватка с кораблями свирепого адмирала Ванамы.

— Как вы оцениваете боеготовность «Махариуса», господин Уланти?

— Она такова, что мы очень скоро встретимся с тенями наших погибших товарищей! — не задумываясь, выпалил Уланти.

— А вы, наверное, думали, что закончите свои дни в кресле-качалке, рассказывая внукам о том, как покрыли себя неувядающей славой на службе в Военно-космическом флоте? — хитро покосился на лейтенанта Семпер.

— Я всегда гнал от себя эту страшную мысль!

На этот раз Семпер расхохотался и хлопнул старшего помощника по плечу.

— Не расстраивайтесь, сегодня я почти уверен, что это вам не грозит!

«Махариус» вместе с остатками имперского флота приближался к противнику. Крейсер начало трясти — первые вражеские боеголовки взрывались у еле живых пустотных щитов.

— Что у нас с торпедами, господин Найдер?

— Шесть в аппаратах и шесть в торпедном отсеке! — доложил осунувшийся комендор.

Семпер знал, что Найдер сильно переживает из-за гибели половины своих пилотов.

— Других торпед у нас пока нет, — продолжал Найдер. — Транспортная лента носового погреба уничтожена, а из кормового ничего не взять, пока там не потушен пожар.

— Хорошо. Пусть будет двенадцать, — кивнул Семпер. — Постарайтесь не потратить их попусту. Найдите цель и не стреляйте, пока не убедитесь в том, что не промахнетесь.

Через некоторое время «Махариус» дважды дрогнул, дав два залпа по три торпеды по двум разным целям.

Семпер пристально изучал дисплей. Сначала ему показалось, что корабли Сил Хаоса просто маневрируют, уклоняясь от торпедных залпов, но потом он понял, что на самом деле происходит. Поняли это и его наблюдатели.

— Корабли противника разворачиваются! Они бегут!

И действительно, теперь на всех дисплеях было хорошо видно, как уцелевшие корабли противника ложатся на курс к точке перехода в варп, расположенной на окраине звездной системы. Они оставляли на произвол судьбы получивших повреждения товарищей. Равенсбурга по-прежнему интересовало уничтожение всего бегущего флота, и в первую очередь его флагмана, но он не мог упустить и эту возможность.