Шум моторов колеоптеров послышался сквозь завесу дыма, и они вылетели из-за высоких западных ворот Метиса, поливая медленно продвигающиеся линии танков болтерными снарядами и лазерным огнем. Они летели низко, рассчитывая на эффект неожиданности, но их тактика была раскрыта.

Боевые единицы сестер-доминионок, боевой касты Сороритас, использующей специальные виды оружия, переключились с орудийных башен и кавалерийских сервиторов-стрелков и обрушили шквальный огонь штурмболтеров и мелтаганов в одну точку, сбив первый колеоптер: кувыркаясь и кружась в воздухе, теряя на лету турбинные лопасти и обшивку корпуса, он упал среди горящих деревьев. Огонь вокруг Метиса стремительно распространялся, охватывая южные и западные склоны оранжевым пламенем, постепенно замыкающим город в кольцо.

Еще два корабля столкнулись в панике, когда их пилоты слишком поздно осознали, что сестры — не легкие мишени, которых они бомбили в Нороке. Один из них, оставляя за собой в воздухе полосу горящего топлива, подобно комете, устремился к колонне бронированных «Носорогов», и металл ударился о керамит, когда два транспорта столкнулись.

От взрыва содрогнулась земля. Ударная волна пронеслась по склону и ударила прямо в заднюю часть «Носорога», где находилась Верити. Ее мир перевернулся, когда стальное вместилище закружилось, беспорядочно разбрасывая в разные стороны женщин и аппаратуру. Кровь ослепила ее, и в голове словно задребезжало, когда она рухнула на пол. Верити услышала, как хрустнула шея одной из боевых сестер, которую придавило слетевшим ящиком боеприпасов. Жаркая тьма скрыла ее от головокружительной тряски, а через мгновение женщина поняла, что лежит в высокой траве и ее тело ноет от дюжины полученных ушибов.

Верити шевельнулась и почувствовала сильную боль в суставах. Чьи-то сильные руки взяли ее под мышки и помогли встать. Она моргнула, зрение постепенно возвращалось, являя ей красно-розовые очертания. Своеобразный шум, который она слышала, был похож на резкое жужжание насекомых.

— Госпитальерка, позаботься о себе сама, — сипло пробормотала она, стараясь из всех сил успокоиться.

Она постаралась сфокусировать зрение, чтобы видеть все должным образом, и, когда ей удалось это сделать, пожалела об этом. Перед ней лежал уничтоженный «Носорог», из которого лился перемешивающийся с размазанными трупами Сороритас прометий. Верити почувствовала рвотные позывы и удушье.

— Император защищает, — прозвучал голос возле самого ее уха. — У него еще есть планы на тебя, сестра. Никто другой из этого транспорта не выжил.

Верити сосредоточилась на говорящей; туман в голове рассеивался с каждой секундой. Она опустила голову и различила бледную рубцеватую руку, что поддерживала ее. Взгляд проследовал дальше, и она увидела рваный красный капюшон. От этого зрелища у нее перехватило дыхание.

— Репентистка…

— На то воля Императора, — ответила Иона, держа в другой руке ждущий своего часа цепной меч-эвисцератор. — Ты погибнешь, если останешься здесь. Он уберег тебя не для этого.

Госпожа — темная, закованная в броню фигура с увесистыми нейрохлыстами в руках — появилась в поле зрения и указала в сторону сражения:

— Медик под нашей защитой. Имейте это в виду, когда мы двинемся вперед. Ее жизнь нужно охранять!

Затем они двинулись дальше, и, когда приблизились к очагу битвы, женщины в красном тряпье решительно сгруппировались вокруг госпитальерки.

Глава десятая

Поток горячего воздуха обжигал щеки Мирии, склонившейся над элементами управления огнем и поворачивающей башню «Испепелителя» по дуге. Возле ближайшей автопушки стоял отважный, но безрассудный кавалерист и возился с переносным минометом, загружая в него новый снаряд. Боевая сестра активировала мелта-пушки и выпустила поток неустойчивой температуры туда, где находился глупец, испепелив его неистовым огнем.

Ее действия привлекли внимание когитатора турельного орудия, который начал медленно поворачивать пушку в сторону танка. Мирия толкнула ногой контрольный переключатель и прошептала короткую молитву Богу-Императору и Его техножрецам. Переключатель перенес благословенную энергию в однозарядную пусковую трубу, установленную на задней части «Испепелителя». Она была обернута пергаментом, исписанным словами посвящения, а ее выхлопные отверстия были запечатаны красными и белыми восковыми печатями чистоты.

Мирия указала на местоположение пушки и взглянула на канониссу.

— Вы позволите, почтенная сестра?

— Устрани это препятствие, — кивнула Галатея. — Охотник ждет твоих приказов.

— Есть!

Большего Мирии не требовалось, и она повернула декоративный медный ключ в приборной панели башни.

Труба изрыгнула плотный сгусток белого дыма, из которого вырвался свирепый реактивный снаряд с пилообразной и зазубренной головной частью. Каким-то загадочным для сестры Мирии образом поисково-истребительная ракета говорила непосредственно с самим духом машины «Испепелителя» и его устройствами за несколько секунд до того, как покинула свой казенник и устремилась к цели. Ракета взмыла в серый воздух, подобно выпрыгивающей из воды рыбе, повернулась вокруг своей оси и обрушилась прямо на турельную автопушку.

Орудие разорвалось в черно-красной вспышке взрыва; неизрасходованные боеприпасы, раскалившиеся в адском огне, помогли разбить пушку вдребезги. Вдоль линии вражеских турелей по соединительным кабелям, через которые каждая из них соединялась с разумами сервиторов, пробежала ударная волна электрического тока, и стволы орудий в беспорядке задергались.

— Все в наступление! — крикнула Галатея, вокс-микрофоны в ее броне приняли эти слова и воспроизвели их через громкоговорители на танке.

— Вера несокрушима! — откликнулась каждая сестра на поле, подкрепив свой боевой клич болтерными снарядами, огнем и яростью.

«Экзорцисты» и «Испепелители» повернулись к турельным башням с автоматическими орудиями, начав методично уничтожать их одну за другой, разрывая в клочья вместе с находившимися там горстками людей.

Эхо множества взрывов тонуло в дыму, который медленно подползал к ногам наступающих Сороритас. Солдаты в траншеях и укрытиях пред Западными вратами дрогнули и побежали при виде женщин. Красные плащи развевались за спинами боевых сестер, а слабый солнечный свет, пробивающийся сквозь туман войны, блестел на их черной силовой броне. Женщины с пепельными и черными, как ночь, волосами шли с непокрытыми головами, открывая врагу свои полные праведного гнева лица. Бог-Император наделял их боевым пылом, а дух мученицы Катерины стал щитом и мечом.

Защитники Метиса дали ответный огонь по наступающим сестрам, но исход битвы был предрешен.

Репентистки мчали Верити, подобно волне, несущей по морю плавник. Идти сама она не могла, поэтому ее поддерживали и подталкивали руки женщин в красных капюшонах и их госпожи. Идя вместе с ними и в то же время держась обособленно, госпитальерка плотнее завернулась в свое одеяние, будто старалась укрыться от ревущего безумия битвы. Куда бы она ни взглянула, всюду видела окровавленные руины.

В одном месте феррокрит устилали останки сервитора, как на иллюстрации из медицинского учебника: человек был раскрыт, словно яблоко, и его кости белели среди красного опаленного мяса. Верити видела куда более ужасные раны, однако на расстоянии. Она видела мертвых и умирающих, приносимых с поля боя, но не понимала, как можно получить повреждения такого рода. Теперь она все узрела своими глазами, почувствовала знакомый запах обгорелой плоти, который теперь воспринимался иначе и намного ужаснее.

Верити пошатнулась, и госпожа придержала ее за руку, не позволив упасть. Впереди неистовствовали сестры-репентистки, беззаботно прорываясь сквозь колючие мотки проволоки к траншеям за ними. Со шрамами, красующимися на каждом сантиметре кожи, издавая леденящие душу вопли, они бросали вызов смерти. Их тяжелые цепные мечи-эвисцераторы быстро делали свою работу: вращающиеся зубья лезвий рассекали плоть, кости и униформу противников при рубящих ударах, а тупыми железными краями обратной стороны клинка сокрушали черепа.